(поэма)
И здесь, куда – за половодьем
Тех лет – спешил ты босиком,
Ты называешься отродьем,
Не сыном даже, а сынком…
"По праву памяти"
А.Т. Твардовский*
1
Перед отъездом
В далёкий Брагинский район,
С отцом на поле, в прошлом ратном,
Я был беседою пленён.
"До лет, когда всё рухнет это,
Порвав для многих судеб нить,
Позоря нас на всю планету,
Не суждено мне, сын, дожить".
Слова, казавшиеся бредом,
Я слушал, пряча вглубь щеки
Улыбку, что являлась следом
Полупредательской строки.
"Какую чушь несёшь ты, батя!
Союз Советов нерушим,
Сиять в веках народам-братьям
Среди достигнутых вершин", –
Пытался лозунгов словами
Я звучно предку возражать.
"Уже эпоха между нами,
И в бой не вступит ВАША рать…" –
Слова срывались, как болиды
С уст удручённого отца.
Тогда поспорить мы могли бы,
И спору не было б конца.
Но кладовщик былой эпохи
Знал, как наивны все сыны:
Мой опыт – института крохи,
Его – две жизни, две войны.
"А ты растёшь, как спелый колос.
Давай-ка юностью тряхнём, –
Отца раздался томный голос, –
Мощь наших рук сравним вдвоём".
Минуты три шёл поединок
На равных, только видит мать:
Впервые от ладони сына,
Хозяин должен проиграть.
"О, богатырь, растил не даром.
Всегда, при каждом пустяке,
Не в драках, нет, а в жизни правой,
Подобен сильной будь руке"…
Тьма неприметно наступала…
Кто думал в тот вечерний час,
Что взгляд отца в тумане вялом
Скрывается в последний раз…
Чернобыль приближался к сенцам,
Отец, оставив нам жнивьё,
Уехал, чтоб переселенцам
Построить новое жильё.
Он за себя и за парнишку
Того, что струсил ехать в ад,
"Пахал" и в записную книжку
Вносил отнюдь не всё подряд.
Две вахты в зоне, той, что позже
Сочтут негодной для жилья,
Где клин, с посеянной им рожью,
Решусь на память сжать лишь я.
Полгода там, где вертолёты
Ссыпали в тайне по ночам
На "птиц великого полёта"
Их дозу затмевавший хлам.
В награду (нет наглей историй)
Имел, прости его Земля,
Путёвку в старый санаторий
Чуть-чуть южнее ГОМЕЛЯ!
И снова те же вертолёты,
И тот же йод на облака…
И рвалось в сказке жизни что-то
Уже тогда наверняка.
УАЗом, тем, что без зазренья
Был брошен воинством в бору,
Он, починив, сквозь оцепленье,
В ЧЕРНОБЫЛЬ въехал поутру.
Не мог поверить телестрахам
И в бред печатного станка,
Что можно вдруг единым махом
Изъять из жизни на века
И лес, и город, и речушку,
И судьбы тысяч земляков,
Трубу завода сделав пушкой,
Что бьёт повыше облаков.
Увидел смерти отголоски
Глазами собственными, но…
Погост, кортеж, пейзаж неброский,
Поминок горькое вино…
Обида в сердце бушевала,
И скрыть её не было сил:
Отец мой до страны финала
Всего два года не дожил…
Я над могилою отцовской
В калейдоскопе лет и дней
В блокнот записывал наброски
Над прахом Родины моей…
… Я помню 91-й,
Как в Лету падал красный флаг…
Я в бой бы бросился, наверно,
Да вот не знал где он, мой Враг.
Сознанье верить не хотело,
Что мир всех равных умирал…
И думал я, что я – Гастелло,
Включая западный канал.
Я ждал приказ, чтоб без вопросов
Идти на штурм без страха ран…
И думал я, что я – Матросов,
Бросая тело на… диван.
Тот, сотрясаясь терпеливо,
Скрипеть пытался лично мне
Не оду вискульскому трио,
А сольный реквием стране.
Такой известной и огромной,
Над миром взвившей неспроста,
Такой единой, всенародной,
Такой же хрупкой, как мечта.
Тот день казался пьесой ТЮЗа,
Где режиссёр придумал трюк:
Как будто шли сыны Союза
Рекою вверх поднятых рук.
Сдавались все солдат и маршал,
И медсестра, и Левитан…
Страна побед – страною падших
Вмиг стала в списке третьих стран.
Все в "Рай", как крысы с парохода
Бежали в призрачный отсек.
Капитуляцию народа
Без слёз подписывал генсек.
Страна позорным звездопадом
Вдруг исчезала насовсем,
А дирижировал парадом
С кнутом ковбойским Дядя Сэм!
Свершился злобный бал химер,
А труп один – СССР,
И имя Родины моей
Пора писать на мавзолей.
"Наверно это ненадолго?" –
Шептал сосед за домино…
И умирало чувство долга,
В нас всех потухшее давно.
И ни Сократы, ни Плутархи,
Никто ответить не готов:
Откуда брались олигархи
Среди недавних бедняков?
Нет, не простые счетоводы
Копили деньги натощак,
А воры лучшие народа
Так свой пристроили общак.
Закон остался вне закона,
Дела "Калашников" решал,
Перегонялись эшелоны
С бензином, в чей-то капитал.
И становился вдруг богат
Тот, кто ограбил Ленинград,
В герои зачислялся тот,
Кто разорял Аэрофлот…
А дед латыш свои награды
Одеть один раз в год не мог.
По типу гангстерской "Бригады"
Учился жить простой народ.
"Бураны", будто бы петарды,
Жечь богачам хватало сил.
"Откуда ваши миллиарды?"–
Ну, хоть бы кто-нибудь спросил.
А честный парень на заводе,
Не воровавший испокон,
Вдруг называться стал отродьем,
"Совка" бездарнейшим сынком.
Не за решёткой, не в ГУЛАГе –
В стране когда-то дорогой,
От вымиранья в полушаге
Стоял ИВАН одной ногой.
Пока стонал: "Ты где, Отчизна,
Та Русь, которой каждый рад?"
В него сквозь слёзы ген фашизма
Вживлял незримый супостат…
Планеты целой достоянье
Убийцы отдано клинку.
И выводило подсознанье
Поэмы горькую строку…
2
Прерванный полёт
Как звучны вселенские позывы,
Как сильны на стадии бумаг,
Обещая новые прорывы,
Но как труден каждый первый шаг.
"Никого умнее нас нет в мире!
Всё свершится, лишь начнём едва", –
С детских лет мы слышали в эфире
И почти поверили в слова.
"Скоро всех нас ожидает счастье…"
"Мы единый пламенный народ…"
"Одолеет бури и ненастья
Нашей цели Андромедоход!"…
"Долетим до альфы-Эридана,
Славя нашу Землю среди звёзд,
И огни вселенной ярче станут
От улыбок радостных и грёз…"
Вот она – галактики дорога.
Много в ней невиданных планет,
Но милей родимого порога
Ничего в межзвёздной бездне нет!
Сердце вновь зовёт из поднебесья
К неприступной правды родникам,
К неподкупной памяти Полесья,
К вековым дубам лесовикам…
Где-то там на матушке Земельке,
Пролетают скучные века.
Мой праправнук в тесной колыбельке
Обо мне забыл наверняка.
Я давно в кабине одноместной,
Потеряв и мужество и страх,
Прорываюсь к цели неизвестной
На когда-то мнимых скоростях.
Их, землян, дела,
как в быстрой пьесе,
В новостях вселенских не объять.
Мне б на миг красавицу Алесю,
Не во сне, в реальности обнять…
***
Тысячи нас одиночек
Выслать додумался кто-то.
Будто картину из точек,
Пишем мы будни Полёта.
Чахнуть без цели не смею,
Гордо зовясь Капитаном,
Связь с целым флотом имею,
Только посредством экрана.
Только на гладь монитора
Я обращаю вниманье,
В нём ожидаю фурора,
В нём назначаю свиданья.
В нём сочиняю отчёты,
Возраст свой в нём измеряю,
В нём, сразу после работы,
Вижу всё, что пожелаю.
Также любуется кто-то
Мной, как героем романов.
Сто пятьдесят, и всего-то,
Весить я стал килограммов...
В бездне столетий минувших
Я познакомился с Фридой**,
Лик её дивный разрушил
Грусть, что смешалась с обидой.
Дева красы всепланетной
Сердце моё покорила.
Жду я улыбки ответной,
Тайной, чарующей, милой.
Мчимся мы в далях межзвёздных,
Будто свободные птицы…
Спеть ей о чувствах серьёзных
Нету отваги решиться.
Страсти пленительной оды
Я разгадал без испуга:
Стань же ты, дочка Свободы,
Для космонавта супругой…
***
– Приди, – звало меня сознанье.
– Я жду! – мне пело соло дней,
И двух сердечек содроганье
Зажгло костёр, что звёзд теплей.
Что ярче солнечного света,
Что чище детской простоты…
И сочиняли два поэта
В тени дрожащей темноты.
И их несла на крыльях лета
Межзвёздной бездны полутьма,
И созерцали их планеты,
От строк нежданных без ума…
Мы, разделённые экраном,
Включали звёздный интернет.
Вкус страсти ты дарила станом,
Дрожащим взглядам моим вслед.
Хоть кораблям недолго нашим
Лететь в созвездие одно,
Но тайну встречи настоящей
Вкусить нам скоро суждено.
Мы состыкуемся на сутки,
А утром разлетимся вновь,
Заменим миг физкультминутки
На настоящую любовь…
Минул мечтаний миг томящий.
В мою каюту входишь ты,
И восемь щупалец блестящих
Пять глаз несут из темноты.
И каждый щупалец стремится
Мою энергию впитать,
И плоть зачем-то пригодится,
А на меня ему – плевать!...
Финал печален. Страсти, где вы?
Развеян рвенья ореол…
Писал компьютер образ Девы,
Чтобы с ума я не сошёл…
3
Щупальца свободы
Свобод предчувствуя парад,
Круша устои старой власти,
Спешили на свиданье в ад.
Ведь понимали под свободой
Валеты частных перемен
Крах обнадёженных народов,
Уже поднявшихся с колен,
Не в эти дни, давно когда-то,
Разрушив рабства мощный трон.
Но знают все: чтоб стать богатым
Ограбить надо миллион.
Отцов заветы предавая,
Строгая прошлому гробы,
Об этом явно забывали
Потенциальные рабы.
Сынам Гагарина прописан
Был революций новых бал.
Далёкий от вселенских истин
Всё сокрушающий финал.
Чтоб молодые умирали
От наркотических утех,
Чтоб без суда освобождали,
Тех, кто награбил больше всех!
Чтоб богатели лишь уроды,
Идущие по крови в брод…
И рвали щупальца свободы
В клочки Советский наш народ…
Пиши хоть сто поэм, поэт,
Того народа больше нет!
Рыдай и в рифму слёзы пей
Над прахом Родины моей.
4
Бумеранг
В ворота истины парадные,
С наставшим веком на совет
Нас фейерверки звездопадные
Вели дорогою побед.
Идеи множа Ильичёвы,
Мы шли от жадности вдали,
И нам казалась кумачовой
Реальность бренная земли.
Вслед за девизом незабвенным:
"Кто не работает – не ест",
Рассвет свершений непременных
Давно был вписан в манифест.
В огонь идей великих наших
Мы дружно верили, как встарь.
Из нас героев настоящих
Растил Октябрьский букварь.
Но подрастали быстро внуки,
Копя в душе желаний шквал.
Другую азбуку науки
Капитализм им прививал.
Периоды полураспада
Не соблюдал наш Люцифер…
Предателю не много надо:
Полдня и нет СССР!
Пусть был "подарок" тот из ада
Людским желаньям невпопад,
Трагическому звездопаду
Буржуй был несказанно рад!
Все лавры меченому фраеру,
И не вернуться сказке вспять,
Но рядовому пролетарию
Не просто это всё понять.
На капитал народный с воем:
"Народный? Стало быть – ничей!"
Летела злым и жадным роем
Толпа идейных палачей.
Нам объяснял мозгами тощими
Экономистов коллектив,
Как недра стали не всеобщими,
А чьей-то скважиной нажив.
Не ясно человеку среднему,
Как мог, без криминальных мер,
Среди народа равнобедного,
Возникнуть вдруг миллионер?
Братва Чубайсова копытами
Брущаткой Красною стуча,
Сметала ложью многоликою
Почин великий Ильича.
Она, стране могилу роя,
С ума сходила от речей…
И звёзды падали без боя
К ногам проклятых богачей.
Не спели песню мы походную,
Не разглядев грядущей тьмы,
И проиграли мы холодную
Войну за новые умы…
Коль инквизиторы не каются
Над пазлами бесцельных ран,
Им бумерангом возвращается
Удел убитых ими стран.
Года над миром пролетели,
Обид не высохла роса,
Мы до сих пор не разглядели:
Где жизни сказочной краса?
Опять соврали нам халдеи!
Но жизнь вновь дарит чудеса:
Заокеанского злодея
За зло карают небеса!
Все революции и путчи
Своих создателей клеймят.
Палач, пусть даже самый лучший,
Для Бога в смерти виноват.
К себе же ненависть посеяв,
Жандарм Земли теряет ранг.
Пусть он, безвременно седея,
Судьбы встречает бумеранг!
Встают с колен простые люди.
Тем, кто принёс народам страх,
Не изваять алмазных судеб,
Не избежать судов и плах.
Увидим собственными глазками
Мы в пелене ближайших лет,
Как пролетарии техасские
Бьют по Нью-Йорку из ракет!
За то, что лили, между прочего,
Поток обмана целый век,
Внушая каждому рабочему,
Что он – вторичный человек.
Чтобы Октябрь буржуи помнили,
Переезжая каждый раз,
Из суверенной Калифорнии
В страну прекрасную Техас!
***
Дедушка Сэм, почесав своё пузо,
Делать всё то, что с
Советским Союзом
Нынче с могучей Россией решил.
Хватит ли только у дедушки сил?
Сделав себя эталоном свободы,
Он никогда не смотрел на народы,
Счастье простых небогатых людей –
Вне глобалистских жестоких идей.
Что ему самые разные нации,
Или Европа в его окупации?
Полз чтоб Землёй демократии рак,
Снова, как воздух, ему нужен враг.
Нужен ему, будто шулеру туз,
Мифом не ставший
Советский Союз!
В шоу всемирном из цикла: "Точь-в-точь"
Надо бы штатному деду помочь…
Мастер бездумных цветных революций
Всех превзошёл на тропе экзекуций.
Каждый противник штатных деяний
Стал обречённым на крест непризнаний.
Как непризнанья терпеть лихолетия
Для Приднестровья, Донбаса, Осетии?
Сдаться без боя богатый Хаим
В рабство буржуев советует им.
Душу и плоть удивление гложет,
Как всё порою бывает похоже:
Честные бедные люди труда
Снова бесправны, как и тогда.
Жаль, что в атаку опять не идёт
Раскрепощённый семнадцатый год!
Мысли мелькает искристая нить:
Если б непризнанных объединить,
Сбросить навязанный Западом груз
И возродить наш
Советский Союз!
Помощи этой не жаждет совсем
Разум теряющий дедушка Сэм…
---------------------------------------------
* В оригинале поэма классика Советской поэзии называлась: "Над прахом Сталина"
** Фрида – от англ. Freedom – свобода
Комментариев нет:
Отправить комментарий